Это раньше я думала, что я странная, никем не понятая, социофобная и чувствительная. А теперь я знаю, что нас много. И называемся мы шизоидами (не путать с шизофрениками).
Извечный конфликт человека шизоидного типа, по типологии Ненси Мак Вильямс – "стой там, иди сюда". Обладая высокой чувствительностью, словно ты рождён без защиты от лавины звуков, запахов, чувств окружающих людей, их мыслей и намерений, он прячется от всего, в свой богатый внутренний мир. Шизоиды считывают информационный поток напрямую, каждой клеткой тела, питая свой интеллект и доводя его до оргазмических болезненных судорог. Ведь именно Интеллект – его стихия, его друг и его бог. Они хорошо видят, кто врет, кто красуется, кто открыт, кому плохо и кто счастлив. Видят не глазами, а чем-то ещё, даже когда человек внешне предъявляет приросшую маску "хорошести". Научиться доверять своему видению – одна из важных задач шизоида, так как с детства внешняя картинка, подтверждаемая окружением и его восприятие происходящего, как правило, не совпадают. Извечный вопрос, волнующий его – кто сошёл с ума, я или мир?
Поэтому, он убегает в свои миры, где есть лавка смелости и ломбард для страхов, принцы и единороги, Бог и Путь и где есть Ясность. Ему не бывает скучно одному. Он найдёт чем себя занять, даже ничего не делая. Любимое занятие – тупить, глядя вдаль и слушая тишину. Ему в голову не придёт позвонить человеку без дела, чтобы "просто поболтать". И если он это делает, то только потому, что его в детстве научили – людям это важно и надо иногда это делать, если они тебе дороги. "Просто поболтать" для них – это вызов, работа. Миллион оттенков голоса, эмоций, настроений, мелочей улавливаются, превращаясь в терабайты информации, автоматически анализируясь и уходят в чертоги разума, выстраиваясь в схемы, воздушные замки и стратегии. Иногда я смотрю на человека, которого не видела много лет и у меня всплывают такие мелочи о нем, которые он сам давно забыл. Зачем мне все это? Бежать! Бежать от всех, спрятаться, и никого не видеть, не слышать. И я выгораю, бегу, улетаю в свои миры, остаюсь одна, даже находясь в обществе.
Беда только в одном – мой богатый внутренний мир постоянно нуждается в новых впечатлениях. Если нет вливаний извне, он начнёт пожирать сам себя, интеллект переходит в умствования и мой творец миров опускает руки, сигналя, что краски кончились и мир стал черно-белым. А кто даёт эти краски? Правильно – Люди! Со своими жизнями, историями, эмоциями, чувствами. И я говорю себе "нет, мир не сошёл с ума" и опять вылезаю из кожи. Иду к людям, жажду общения, впитываю их, вбираю их истории.
Жить с шизоидом трудно. Приступы социофобии распространяются и на близких. Я могу закрыться просто потому что "перегруз", а не потому что меня кто-то обидел или мне что-то не понравилось. Мои домашние это называют "вылетела". Причём я вылетаю не в мысли, я все вижу и слышу, но будто через стекло, нейтрально, безоценочно, не вовлекаясь. Словно смотрю через окошко в чужой мир, до которого мне нет дела. Это, кстати, спасает меня от импульсивной реакции в конфликтах. При первой угрозе, я прячусь и, улыбаясь, не меняясь в голосе и реакциях, прохожу ситуацию, не цепляясь за форму происходящего и видя суть.
Проработанного шизоида вообще трудно зацепить. Надо, во-первых, хорошо знать его больные точки, то есть быть в курсе его внутреннего мира, а туда пускаются немногие, и во-вторых, поймать его врасплох, в открытом состоянии, что трудно, так как вылет в иные миры происходит молниеносно при любой угрозе. Стандартные больные точки, типа – внешность, ум, возраст, образование, статус, достижения и прочая лабуда шизоидов мало волнуют. Это внешнее, а "он" – это внутреннее.
Но, на самом деле шизоид очень раним. Его ранят не пробоины в эго, не слова, тон или децибелы, а сам факт нападения. А в его мире все друг друга любят. Он идеалист! А тут война и несправедливость. И ты, Брут? Поэтому, не выдавая внешнюю реакцию, сохраняя лицо, он открывает огромный мешок, куда складывает все чувства, реакции, прихватит намерения и состояние оппонента, гигабайты другой информации о том, что происходит на самом деле и со словами "Дома дожую!", вылетит на свою планету к своей Розе. Потом, когда он остаётся один, его накроет. Он все запомнит. И не забудет никогда, поверьте.
Люди, которые его отвергли, обесценили, предали, навсегда будут в чёрном списке, даже если его оболочка продолжит общение по каким-то, важным для него причинам. Он будет рассматривать, анализировать, перебирать и структурировать прихваченное с собой добро делать выводы, принимать решения. Вернётся он уже с конструктивом и никто даже не догадается, какой ураган прошёлся по его любимым замкам и сколько голов было снесено единорогам. Все думают, что шизоиды спокойные, мудрые и без эмоциональные. Щас! Просто к их чувствам мало кто допущен.
Как я уже сказала, его бог – интеллект! Он делит людей на умных и глупых. Первые ему интересны. Вторые безразличны. Не то, чтобы они его раздражали или он их не любил. Он не тратит своё внимание на них. Может понаблюдать как за хомячками в колесе, даже поумиляться, но не более.
Шизоид абсолютно сапиосексуален. Его возбуждают только умные, глубокие партнёры со своим богатым внутренним миром. Поверхностные партнёры для него бесполы и неинтересны. И неважно, у кого сколько денег, машин, какая должность и статус. Если ты глуп, это тебя не спасёт.
Дети шизоиды удобны. Они не идут в конфликт, внешне спокойно проходят подростковый возраст (хотя именно им он даётся труднее всего), но если ты не нащупал тропинку в его внутренний мир, обесценил богатства, которые он имел неосторожность принести тебе на обсуждение, ты для него умрешь. Контакт будет потерян и когда-нибудь, если ребёнок шизоид от своего одиночества не вскроет себе вены, он отрежет отвергающих его родителей без сожалений, воспринимая их как глупое и недоразвитое животное. Если ребёнок шизоидного типа, надо очень бережно и очень трепетно относиться к его стремлениям, чувствам, наблюдать за реакциями, слушать, слышать и говорить. Говорить глубоко, о себе, о нем, о мире, о боге. Не врать! Он это обязательно считает! И ничего, повторюсь, ничего не обесценивать. Границы он свои бережёт и закроет от Вас при первых признаках нападения. Закроет раз, закроет два, и ещё какое-то количество раз, пока вы не исчерпаете его кредит доверия. И тогда это уже будет окончательно. Шизоид, особенно ребёнок, даёт людям много шансов, ведь в его мире все любят друг друга и ему нужно нарастить много-много цинизма, чтобы на вопрос кто сошёл с ума, твёрдо ответить – я нормальный!
Для шизоидов крайне важно иметь много личного пространства. В том числе, свой дом-крепость или, хотя бы, свою комнату, куда никто не войдёт без спроса. Хотя, они это часто сами не осознают. Если есть огромный внутренний мир, куда можно смыться в любой момент, зачем нужно внешнее? Но когда это пространство появляется, он начинает выползать в общение все чаще и чаще, открываясь глубже и быстрее. Там он отдыхает, собирает силы, выстраивает себя. Уходит его тревожность и желание защищаться от неожиданного вторжения, есть безопасная нора, и появляется потребность в развитии. А развитие – это люди.
Я хорошо выбрала профессию (или профессия выбрала меня?), люди с их мирами, пиршество интеллекта, обилие чувств, мыслей, намерений, защитная дистанция терапевт – клиент. Разве не идеально? Ограничения только в одном – страх публичности и отсутствие внешних амбиций (узнаваемость, звания, погоны, статус), как страх поглощения. Поэтому, все мои попытки мотивировать себя написать книгу, защитить кандидатскую, участвовать в дискуссиях или совместных проектах, разбиваются о простой и очень внятный вопрос моего шизоида:"А нахрена?" И я понимаю, что ничего кроме:"Надо, Вася, надо!", я ему ответить не могу. А вот уж чего, чего, а "Надо!", давно для меня не аргумент.
Эта читательница определяет себя как шизоида и рассказывает, как складывались ее отношения с нарциссами. Если вкратце, ее вывод такой: "невкусны" для них шизоиды...
«К Тане в журнал часто заходят люди, которые пытаются понять, не нарциссы ли они. Я тоже одна из таких сомневающихся. Впрочем, после детального изучения матчасти, поняла, что книга "Бойся, я с тобой" все же не про меня. Я даже по биографии не тяну на нарца.
Почти 14 лет работаю в одной организации и 17 лет люблю одного мужчину. И муж у меня (тот, самый, которого я люблю 17 лет) совсем не сожранный. Наоборот, довольный жизнью, успешный и состоявшийся в профессии мужчина. В общем, не выходит из меня нарца. А вот шизоид получается очень даже. Практически все в точку.
С нарцами шизоидов роднит эгоцентризм, слабая эмпатия, пониженная эмоциональность и, как следствие всего этого - умение манипулировать людьми. Поэтому мы в описании нарциссов и социопатов часто узнаем свои черты.
Только мы все равно для них еда, просто не для всех. Обычным нарцам через наши защиты тяжело пробиться. Шизоид физически не способен терпеть ковыряние у себя в голове, что так любят делать нарциссы. И личные границы мы охраняем примерно так же, как охранялись государственные в СССР - No pasaran! Поэтому, как только стадия обольщения заканчивается и начинается "я твой дом труба шатал", шизоид не выдерживает. У нас вообще довольно низкий эмоциональный болевой порог - просто реактивность тоже низкая, потому незаметно.
Но, как было верно отмечено в рассказе девушки-шизоида, опубликованном в танином блоге, при продолжительном контакте они нас все же взламывают. И накрячивают по полной программе . Вот, собственно, об этом моя история.
Родительская семья и детское изгойство
Произошла она почти 20 лет назад, во второй половине 90-х. На момент встречи со своим Роковым мне был 21 год, а в багаже уже был неудачный брак, закончившийся разводом, и маленький ребенок. С мужем отношения не сложились как раз по той самой причине, которую я указала в графе "причина развода": не сошлись характерами. А также системами ценностей, менталитетом и жизненными ориентирами. Причем глобально.
Мне было 17 лет, когда мы познакомились с первым мужем, и мне тогда очень сильно хотелось сбежать из дома. С родителями отношения были тяжелые. Отец у меня запойный алкоголик с тяжелым характером - не знаю точно, кто он, социопат или параноид. Я уже много лет с ним не общаюсь, с тех пор, как мама с ним развелась, и даже не знаю, жив ли он.
А мама... Я ее люблю, поэтому не хочу ей сейчас предъявлять за свое трудное детство - я это все уже пережила в себе и переболела. Думаю, ей просто тяжело было с моим отцом, на меня уже душевных и физических сил не хватало.
Я только один момент упомяну, потому что он, как мне кажется, стал причиной моей шизоидной акценneации. Она ведь тоже от травмы возникает, причем для ее развития нужна достаточно сильная социальная изоляция в детстве. Когда c ребенком никто не дружит, он придумывает себе дивный красивый мир в противовес враждебному реальному . С возрастом мы обычно более-менее адаптируемся в социуме, но эту страну чудес из башки уже не выкинешь. Так и живем - не жизнь, а фильм "Бесконечная история", кстати, один из моих любимых:)
Маме приходилось вкалывать на двух работах, чтобы семью прокормить, на меня уже сил не хватало. Забота о моей школьной форме легла на меня. Я должна была сама стирать и пришивать воротнички и манжеты. Кто не застал эти советские школьные формы, объясню - на коричневом шерстяном платье были белые манжеты и воротничок. Их надо было каждый день отпарывать, стирать и пришивать заново.
Мне было 8 лет и, естественно. нормально я это делать не умела - стирала кое-как и пришивала кривыми длинными стежками. Выглядело это позорно, и одноклассники, разумеется, смеялись и дразнили. В общем, во втором классе я из нормального общительного ребенка превратилась в изгоя
и была им до наступления подросткового возраста.
Потом как-то потихонечку начала социализироваться - уже в подростковых компаниях за пределами школы, но траблы, конечно, бывают и по сей день. Не всегда понимаю, что можно сказать, а когда лучше промолчать.
Но сейчас проще - у взрослых травля не принята, поэтому меня поначалу коллектив сторонится, потом постепенно привыкают к тому, что я иногда порю херню, но в целом нормальная, и дальше проблем уже нет. А детство - это ад. Я согласна еще пяток-другой романов с нарцами пережить, чем эти "школьные годы чудесные" .
Первый муж
В общем, дома мне было плохо, а тут славный паренек из простой рабочей семьи, не слишком интересный собеседник, зато теплый и любящий. Я фактически переселилась к нему, ну а дальше традиционно - случайная беременность, скоропостижный брак, спешный размен родительской квартиры с моим отселением в коммуналку.
В какой-то момент, уже после рождения дочки, я почувствовала, что молодость проходит, а у меня только пеленки, кастрюли и нет даже полного среднего образования (в техникуме я не доучилась из-за беременности). При этом семья, в которой я росла, хоть и не подарок, но все же относилась к числу интеллигентных. А это огромная домашняя библиотека, походы в театры и в музеи, с раннего детства хореография, изостудия, историко-краеведческий кружок, в общем, все, чтобы ребенок в моем лице рос "гармоничной разносторонней личностью".
У первого мужа семья была не такая - там образование было не в чести: восьмилетку закончил, и хватит. Книжки красиво стояли в шкафу в количестве десяти-двадцати штук, а его мама всю жизнь посвятила детям. Когда они пошли в сад, устроилась туда нянечкой, потом в их школу посудомойкой, и только когда сыновья закончили школу, наконец, пошла работать на швейную фабрику. Ну и вырастила двух идеальных для создания патриархальной семьи маменькиных сынков - мне достался старший.
Когда я заикнулась, что хочу получить высшее образование, муж воспринял идею в штыки. После долгих уговоров разрешил, но с условием, что дома всегда будет чисто, наглажено и постирано, на столе свежая горячая еда, и при этом ребенка в детский сад на полный день не отдавать, чтобы не страдал долго без мамы. Как в сказке про Золушку - "дров на месяц наколи, на год кофе намели", а потом можешь пойти на бал, точнее, учиться.
С этого момента начался мой семейный ад. Открытые протесты против роли домработницы безжалостно подавлялись, а разводиться было страшно - середина 90-х, маленький ребенок, а у меня ни работы, ни образования. Поэтому я решила добрать "уходящую молодость" как-то иначе. Сначала закрутила с его коллегой по работе, правда, ограничились флиртом средней тяжести. Потом завела любовника уже по-серьезному.
Естественно, в какой-то момент все вскрылось, последовал громкий скандал - муж собрал вещи и ушел. Правда, через несколько месяцев начал проситься обратно, но я уже пошла учиться на экстернат, чтобы получить среднее образование, готовилась к экзаменам в вуз, и вообще адаптировалась к ситуации. Выяснилось, что без мужа выжить вполне реально.
Я тогда на радостях от обретения свободы ударилась в блядство и начала таскать к себе всяких хороших мальчиков, благо мама каждые выходные забирала дочь к себе. С пустыми руками в гости к девушкам ходить не принято, а донести до молодого человека мысль, что вместо вина и тортика лучше принести сарделек и макарон мне было не сложно. Вот так и жила - временами плача от страха перед будущим, а временами чувствуя себя невероятно счастливой от того, что удалось вырваться из кошмара семейной жизни.
Первого мужа, кстати, до сих пор иногда жалко, что ему такая непутевая жена досталась "не из его круга". Хотя, там, конечно, всякое бывало. Вынос мозга за то, что второй крем для лица себе посмела купить, хотя зарабатывал он неплохие для 90-х деньги. Были и приколоченные гвоздями к кухонной стене котлеты, за то, что я попыталась этими котлетами его второй день подряд накормить , когда должна была каждый день готовить разное.
Нет, он не перверзник - пока я его обстирывала, обслуживала, вкалывала у плиты и каждое утро вставала в шесть утра, чтобы ему бутербродов на работу сделать ("с вечера нельзя, они же заветрятся!") - он меня вообще не третировал, был со мной нежен и ласков. А как начала после рождения ребенка манкировать своими женскими обязанностями — получи, фашист, гранату.
Естественно, освоившись на вольных хлебах, я к нему не вернулась. Хотя временами было очень тяжело. Помню, как-то расплакалась в магазине - мне дико, до колик захотелось оливок, а денег хватало только на дешевые макароны. Но светлых дней все равно было больше
Роковой Дима
А где-то через год после развода я встретила своего Рокового Диму. (кстати, не думаю, что он был нарц - слишком выдержанный юноша. По описаниям больше похож на социопата). Я тогда только-только сдала вступительные экзамены в институт. С одной стороны, была вымотана нечеловечески - за полгода всю программу старших классов сдала экстерном, а после сразу вступительные. С другой - эйфория по случаю того, что у меня все получилось. В общем, идеальная еда для какого-нибудь социального хищника. Причем моему хищнику меня даже искать не пришлось, я сама его нашла и начала себя ему скармливать.
Тем летом я после долгого перерыва встретилась с бывшей одноклассницей, она мне показывала фотки, на этих фотках я его и разглядела. Красивый был мальчик, причем по-хорошему красивый, без смазливости. Одноклассница предупреждала, что лучше не связываться, ибо козел и бабник. Рассказала свою грустную историю, как он с ней недавно переспал один раз и сразу же бросил.
Но я тогда была непуганная, подумала - ну бросит, переживу. А вдруг мне повезет, и не бросит. В итоге взяла у одноклассницы его телефон, позвонила. Обычная практика в те времена - интернета с соцсетями тогда еще не было. Мы договорились встретиться.
На первой встрече он мне сразу понравился - он под романтическим имиджем своих жертв охмурял. Девушек называл не иначе как "девчушки", еще с такими нежными интонациями, чуть ли не с придыханием. Ну вообще был весь такой положительный, возвышенный, из серии "умри, но не давай поцелуя без любви". Поэтому когда он через пару часов прогулки предложил зайти к нему на чай, даже в голову не пришло, что опасно к малознакомому юноше домой идти. Кстати, там действительно все ограничилось домашними посиделками, даже не приставал, чем покорил меня еще больше.
Вечером он проводил меня до метро, договорились на следующий день встретиться. Потом было какое-то совершенно фантастическое свидание, с ощущением невероятного взаимопонимания между нами . Никаких тревожных звонков, ничего - просто идеальный принц из сказки.
Немного смущало то, что человек нигде не работает, денег у него с собой было только на проезд , при этом рассказывал про какие-то свои крутые мотоциклы , походы по дорогим кабакам, съемные квартиры, где они с друзьями оттопыривались. Но тогда времена такие были - сегодня на мели, завтра где-то несколько тонн грина поднял - обычное дело.
Понимаю, что это мое "обычное дело" в отношении криминальных денег может шокировать, но вот такие были 90-е годы. С тогдашними бандитами мы в одних дворах росли и куличики в песочнице вместе лепили, поэтому ничего страшного в них не видели. Ну, работа у них такая, бывает. Но Дима, как вскоре стало понятно, не был ни бандитом, ни аферистом. Он вообще никем не был. Просто 20-летний раздолбай, таких тогда тоже много было.
Вечером я уже сама его пригласила к себе с намерением не отпускать, как минимум, до утра. Секс, кстати, тоже был прекрасен. Не могу с технической стороны оценить, поскольку меня эта сторона никогда особо не волновала - мне всегда главное, чтобы было душевно. Вот там этой душевности было, как у дурака фантиков. Утром договорились сходить на неделе на Воробьевы горы погулять, и он ушел. А я осталась с бабочками в животе. Влюбленная по самые помидоры.
Естественно, ледяной душ последовал практически сразу. Звонить он после этой ночи мне не стал, я тоже постеснялась навязываться. Вместо этого попросила бывшую одноклассницу взять меня в ту компанию, где она с этим Димой и познакомилась. Тем более, некоторых людей я оттуда и раньше знала - в одном дворе росли. Вот там я и огребла в первый раз.
Ледяной душ
Дима пришел в эту компанию и просто меня не заметил. Не улыбнулся, не поздоровался, вообще сделал вид, будто меня нет. Действительно ощущение, будто на тебя ведро ледяной воды вылили - лучше не опишешь.
Через какое-то время я все же тогда набралась смелости и спросила его, когда мы на Воробьевы горы поедем. Он посмотрел на меня, как солдат на вошь: "Это ты к чему сейчас?". Я замолчала. После кто-то из девчонок мне начал втирать на тему:"Ты что, совсем себя не уважаешь? Вот так при всех его спрашивать?". А я до сих пор не понимаю, что не так. Почему нельзя при всех спросить, если мы договаривались?
Позже узнала, что все девчонки в этой компании были его гаремом разной степени приближенности . Причем, те, кого он уже поимел, были в том же положении, что и я - молчать, бояться, ждать, когда господин соизволит. Так, например, себя вела моя одноклассница.
А те, до кого у него пока руки не дошли, считали себя его подругами и чуть ли не доверенными лицами. Вот они меня и опускали , пересказывая с его слов, как он "на самом деле" ко мне относится. Давали советы, как нужно себя с ним вести, чтобы он "хотя бы немного начал меня уважать" и все в таком роде.
Периодически в моем присутствии демонстративно обсуждалось, как он любил свою предыдущую девушку , бегал за ней с букетами в зубах и пел серенады под окнами. Про эту девушку и неземную любовь к ней он мне тоже любил рассказывать. В формате, что он ее так любил, так любил, а она не оценила, и теперь его сердце навсегда разбито, и он принципиально больше никого не будет любить, а будет только пользоваться нами . Неземную девушку, насколько мне известно, вживую никто не видел.
А в тот первый вечер в этой компании, когда я мысленно уже попрощалась с надеждой на отношения с Димой, он отвел меня в ванную, и мы занялись сексом. Помню, я сделала какую-то попытку с ним поговорить на тему: "Что вообще происходит?" Он отвечал: "Да все нормально, я тебя ужасно люблю". Причем, акцент делался на слове ужасно, он его выделял интонацией.
Еще помню, в той же компании дело было. Он предложил проколоть мне ухо, чтобы я могла вторую серьгу вставить. Я это восприняла, как какой-то невероятно ценный для меня знак внимания и, естественно, согласилась. Мысли, а нафига мне вторая серьга в ухе, даже не возникло - было счастье, что Дима мне что-то предложил кроме секса.
Он тогда очень долго ковырялся иглой у меня в ухе, так что у меня в какой-то момент начало темнеть в глазах. Сознание не потеряла, но состояние было предобморочное. А ему явно это доставляло удовольствие.
Хотя в сексе садистских наклонностей почти не демонстрировал. Все очень завуалированно было, в формате: "Акелла промахнулся" :) Ну и так, по мелочам - волосы "случайно" локтем прижать, на затылок надавить во время минета, якобы в порыве страсти. Но никаких щипков, шлепков.
В общей компании он меня игнорировал, лишь иногда уводя потрахаться. Как вещь - брал, пользовался, потом клал на место и снова не замечал. А вот "подружки" его отрывались по-полной, давая мне понять всю глубину моего несовершенства . Я решила, что не вписалась в их дружный коллектив и перестала туда ходить.
Атаки прямые и завуалированные
Я думала, что больше его не увижу никогда. Где-то недели через две-три у меня случилась сильная ломка по Диме - я ушла гулять в парк одна, там стояла, прижавшись лбом к какой-то березе, плакала и мысленно изо всех сил желала ему счастья.
Причем искренность своих пожеланий из себя выдавливала усилием воли - для меня это было доказательством того, что я смогу пережить эту потерю. Т.е. это было не "прости и отпусти", как часто советуют психологи. Я была уверена, что прощать мне ему нечего - сама виновата, что не дотянула до той "девчушки", которую он бы смог полюбить . Я именно себе хотела доказать, что я даже в таком состоянии могу искренне пожелать ему хорошего. Как ни странно, меня немного отпустило. Ломало, конечно, но уже терпимо.
Самое удивительное, что на следующий день после этого "сеанса психотерапии", который я устроила себе в парке, он заявился ко мне домой. Вот как они чувствуют, что жертва с крючка срывается? Я была так счастлива, что Дима ко мне вернулся, что мне было пофиг, что он приперся без звонка и предупреждения, хотя для меня такое вообще неприемлемо.
С тех пор так и повелось - он иногда - раз в месяц-два заходил ко мне без приглашения "на палку чая" . Атаки на мою психику с его стороны шли, не прекращаясь, но как только мне что-то высказывалось напрямую, я защищалась довольно жестко.
На фразу: "Что у тебя такой бардак дома?" я давала в руки веник. Когда мне говорилось, что меня с "прицепом" никто замуж не возьмет, отвечала, что я там уже была и мне не понравилось. В общем, прямые атаки на мою самооценку отбивала спокойно.
Но против завуалированных атак я оказалась беспомощна, так же как против его садистских приколов в постели . Он понял, как меня унижать, поэтому конкретно про мои вкусы, внешность, интеллект говорить перестал. Вместо этого приводил примеры "правильных" и "неправильных" девушек из своей личной биографии (в последних я, естественно, узнавала себя). А тут я уже ничего сделать не могла - человек же просто рассказывает, начну возмущаться - объявит истеричкой. Это я тоже уже усвоила четко к тому моменту. Поэтому слушала и глотала. А потом, когда он не видит, плакала в подушку от того, что разочаровала его своим неправильным поведением и образом жизни.
Кстати, в отличие от моих предыдущих молодых людей, Дима вообще никакой еды мне не приносил - наоборот, пытался сунуть нос в мой холодильник. Но холодильник я в те трудные времена защищала гораздо лучше, чем свой мозг - тут я и наорать могла, и пофиг, что он меня жадной стервой объявит, пожалевшей для него кусок курицы. У меня эта курица - недельный запас мяса для меня и дочки.
В общем, странно сейчас вспоминать, но этот недороман длился почти полтора года. Куда-то подевались все поклонники, которых до встречи с Димой было дофига, стали отваливаться подруги.
Потом случился август 98-го года - кто его не помнит, тот счастливый человек. А я запомнила очень хорошо: 110 рублей моя стипендия (повышенная), 56 рублей - пособие на ребенка, 65 рублей - алименты от бывшего мужа, сделавшего на работе справку, что он получает 300. В сумме это составляло около 10 долларов. Мама тогда с дачи привезла мешок картошки и соленых опят. Так и выжили. На опята до сих пор смотреть не могу.
В тот период Дима перестал ко мне заходить на чай с сексом, но несколько раз звонил, проверяя - жду ли я его. Я ждала. В октябре переболела простудой, а после нее начался бронхит. Месяц-другой я кашляла, но температуры не было - продолжала каждый день ходить в институт и даже физкультуру не пропускала. А потом начала задыхаться, тоже без температуры. Оказалось пневмония. Не знаю, был ли ее причиной мой недороман с Димой, но в этот момент я четко поняла, что надо спасаться, вот тут я уже точно не выживу .
За мной тогда начал ухаживать хороший мальчик, которого я практически сразу поселила у себя, а Диме в очередной его визит объяснила, что приходить ко мне больше не получится - место занято. Как ни странно, он больше не появлялся - видимо, наелся к тому времени. Один раз только позвонил с тех пор, поинтересовался - жду ли. Сказала, что к свадьбе готовлюсь и мне не до него. На этом все и закончилось. Кстати, не помню, чтобы меня тогда как-то особо ломало. Наверное, после полугода сидения на картошке с опятами и жесткого курса антибиотиков было уже не до любви.
Должна отметить, что никаких душевных травм я по итогам этой истории с Димой не ощущаю. Осталось в основном удивление на тему: "Как меня угораздило столько душевных сил на этого морального уродца потратить?"
Спустя 10 лет
Заглянула как-то из любопытства на его страничку в Одноклассниках. Потом долго и неприлично ржала. Там обнаружилась классическая витрина мудака, пытающегося изобразить из себя преуспевающего мэна - "я на фоне чужой дорогой тачки", "я на фоне чужого красивого дома"...
Почему считаю, что это не его дом и машина? Там не было ни одной фотки, где он, например, в море купается или снят на фоне какой-нибудь мировой достопримечательности. Или, на худой конец хотя бы сидит в каком-нибудь ресторане за красиво накрытым столом. То есть, вообще ничего из того, что невозможно себе организовать в отсутствии денег. Видимо, с работой у него так и не срослось.
Подводя итоги, могу сказать, что продвинутые социопаты плющат шизоидов так же, как «нормальных» людей. Но вылечиваемся мы легче. Шизоид у себя в голове свой персональный санаторий держит. Или дурдом - в особо запущенных случаях. Поэтому нам есть, куда положить себя на лечение, когда совсем припрет. Тем и спасаемся.
Да и им от нас особой радости нет, потому что типичный шизоид стесняется выражать свои чувства.
Мы просто замыкаемся в себе и плачем по ночам в подушку. Иногда близким друзьям жалуемся. Но жаловаться тому, кто делает тебе больно, на него же самого - шизоиду такое в голову не придет. Кстати, я, кажется, понимаю, почему нам это не приходит в голову - мы ведь правда из-за этой "Бесконечной истории" в голове не считаем себя нормальными. А раз мы ненормальные, может с нами можно так себя вести?
А для рядовых нарцев шизоиды вообще невкусные. Мы не склонны проявлять бурные эмоции, да и привычки вести на сложных щах разговоры об отношениях у нас нет. Наоборот, нам очень стеснительно спрашивать партнера: "а ты меня любишь?" А вдруг скажет "нет", и что тогда? Поэтому при попытках обесценивания шизоид часто включает показное равнодушие. А иногда и не показное.
Помню довела до истерики одного нарца, который пытался меня прогнуть, не допуская к телу. Такой у него был способ накрячивания - петь серенады о любви, часами целоваться, смотреть нежно и призывно, но в койку ни-ни: "я не такой, как эти примитивные животные".
На очередное: "для меня все это очень серьезно, я с кем попало и где попало не могу", рассказала ему анекдот на тему отличительной особенности русских женщин. Там француженка и немка после ночи любви оставляют мужчине записку: "завтрак на столе, ключи оставь у консьержки", а наша расталкивает утром мужчину со словами: "Вась, а ты душу-то мою понял?"
Товарищ в ответ разразился истерикой. Он вытащил откуда-то настенный календарь с позами из камасутры и принялся тыкать мне его в лицо, крича: "Ты ТАК хочешь? Да? Так?!" Честно признаюсь, так и подмывало ткнуть пальцем в некоторые позы со словами: "я хочу так, так и еще вот так", но побоялась. Просто решила на всякий случай держаться подальше от этого психа с его сексуальными проблемами. Хотя до того момента считала, что я в него, как минимум, сильно влюблена.
Вот примерно так у нас с обычными нарцами. В отличие от пограничников, которые, по их уверениям, "нарцев насквозь видят", для нас они просто какие-то странные и доставучие. Часто мы даже не успеваем понять, что перед нами нарц - сбегаем еще на стадии обольщения, потому что нельзя шизоиду звонить по 20 раз на дню с вопросом, что ты сейчас делаешь. Этого "с сексуальными проблемами" я запомнила, потому что действительно очень нравился. Ну и целовался хорошо. Только потому и выдержала его многочасовые серенады и постоянные звонки. А он наверняка по итогам был уверен, что я гнусная манипуляторша и пыталась его на что-то развести.
Шизоиды и нарцы: 10 отличий
Впрочем, манипулировать шизоиды и правда умеют. Собственно, из-за этого мы и пугаемся после прочтения Таниной книги. Но заметная разница между шизоидами и нарцами есть и там.
Шизоиды не манипулируют ради того, чтобы причинить боль. У нас все же есть эмпатия, хоть она и слабее, чем у нормальных людей. Поэтому основная цель манипуляций - это, как правило, какие-то плюшки.
Например, мы можем начать манипулировать, чтобы заставить кого-то сделать за нас нашу работу. Или чтобы норковую шубку в подарок получить. Но делать это ради того, чтобы посмотреть, как человека плющит и колбасит - да ну нафиг. Мы эгоцентричны, поэтому лишние подтверждения нашей крутости нам не нужны, а если понадобятся - мы их у себя в голове наковыряем.
По этой причине шизоиду абсолютно не свойственно обесценивание. Нас вообще не плющит от зависти к другим людям. Если у шизоиду чего-то не хватает в жизни - не сомневайтесь, это в нужных количествах есть в его "Бесконечной истории".
Наоборот - мы щедры на лесть и похвалу, ибо довольный собой и жизнью партнер не склонен сильно лезть в душу шизоиду и ковыряться у него в голове, чего нам, собственно, и надо.
Шизоид также не будет разрушать социальные связи партнера, хотя бы потому, что они ему самому нужны. Мы любим время от времени общаться с людьми и тусоваться в компаниях, но налаживать и поддерживать социальные связи самим нам тяжело.
Поэтому типичный шизоид старается возложить эту почетную обязанность на партнера, а самому пользоваться по мере необходимости - Новый год встретить в хорошей компании или на шашлыки на майские сгонять. Плюс наличие у партнера друзей избавляет шизоида от чрезмерного общения и дает возможность побыть одному, когда партнер проводит время с друзьями.
Проблемы могут начаться с гостеприимным партнером, который начнет таскать своих друзей домой к шизоиду. Вот тогда в ход могут пойти манипуляции. Классика жанра - ненавязчиво продемонстрировать сексуальный интерес к друзьям мужа. При этом клеветать на этих друзей шизоид, скорее всего, не будет - ему не нужно никого ссорить, ему нужно, чтобы его оставили в покое и не лезли на его территорию.
Хобби партнера, если шизоид в них не вовлекается в принудительном порядке, будут всячески одобряться и поддерживаться. Особенно, если хобби связано с частыми и регулярными отлучками партнера из дома.
В общем, анекдот про то, что идеальный муж - это слепоглухонемой капитан дальнего плавания - явно кто-то из наших придумал ..."
Фото: William Mahnken/Rusmediabank.ru
Есть люди, которые считаются замкнутыми, избегающими общения и контактов, на первый взгляд, мало эмоциональными и апатичными, бесцветными и закрытыми на сто замков. Мы называем их интровертами, аутистами. Их не спутаешь с кем-то другим, потому что уже с детства – это личности особенные, сдержанные и даже холодные. Иногда мы видим черты замкнутого интроверта и в себе и пытаемся объяснить нелогичность своего поведения, застенчивость, склонность к одиночеству особенностями своего психотипа. Все эти качества присущи так называемому шизоидному типу личности. Что же это за тип?Автор книги «Психоаналитическая диагностика» Нэнси Мак-Вильямс (Nancy McWilliams), психоаналитик, пишет о них так: «Таких людей немного, 1-2%. Они не любят, когда к ним приближаются слишком близко, и часто отпугивают людей своим особым поведением. Многие считают их «не такими». Но они привыкли к этому».
Психологи и психотерапевты различают адаптивный и неадаптивный шизоидные типы. Есть , которые сумели адаптироваться в социуме и найти себя в мире людей, и есть те, кто испытывает значительные трудности с адаптацией, попадая в условия деструктивного существования. Неадаптированный шизоидный тип – претендент на специальное психотерапевтическое воздействие во избежание серьезных психических отклонений, заболеваний и проявлений. Наркотики, алкоголь, суицид… да мало ли.
Не будем касаться патологий, поговорим об особенностях шизоидного типа личности, который встречается сегодня довольно часто, а его проявления – чуть ли не у каждого из нас в тот или иной период нашей жизни.
Шизоид
Шизоидный тип виден чуть ли не с самого рождения, когда младенец, вместо того, чтобы искать объятий матери, прижиматься и требовать ласки, отстраняется. Отодвигается, избегает прикосновения и поглощения. Парадокс этого типа заключается в том, что отодвигаясь, он больше всего на свете хочет сближения. «Стой там, иди сюда!» – мог бы сказать ребенок своей матери, пытаясь объяснить ей, как нужно себя вести с ним, чтобы он чувствовал себя в безопасности.Такой малыш играет в одиночестве, трудно сходится со сверстниками, находится где-то на своей волне.
«Дика, печальна, молчалива, как лань лесная боязлива, она в семье своей родной казалась девочкой чужой. Она ласкаться не умела, дитя сама в толпе детей играть и прыгать не хотела и часто целый день одна сидела молча у окна».Вот так очень метко и точно Александр Сергеевич Пушкин описал свою Татьяну Ларину – типичную представительницу шизоидного типа личности.
Он и сам был таким в детстве. Да и позже. Но на примере и его героини Татьяны можно проследить, как в шизоидном типе личности проявляется неожиданно полярное разделение. Татьяна была тихоней, а тут раз – и сама первая написала письмо Онегину. Небывалый по смелости, просто дерзкий для того времени поступок. А потом: «Смотри-ка, что Татьяна выкинула: взяла и вышла замуж!» – пишет Пушкин о своей героине, которая выкинула неожиданный фортель. Будто проснулась. Будто то внутреннее, скрытое от других и тщательно охраняемое, вдруг вырвалось наружу и не остановить его никакими способами. Да и сам Пушкин «стихи и проза, лед и пламень», выкинул фортель сначала со своей женитьбой, потом с внезапной дуэлью.
На этих классических примерах легко видно, что шизоидный тип личности – это не такой уж однозначный интроверт. Это не заморыш какой-то, тихий и никому незаметный. Это человек с глубоким и разнообразным внутренним миром, порой опасным, непредсказуемым, но который неизменно тем или иным способом вырывается наружу. И буквально заставляет своего хозяина совершать неожиданные для него поступки, действовать неадекватно, с точки зрения обычного человека. Это может быть неожиданный протест, выходка, агрессивная реакция, поступки нонконформиста, то есть того, кто выбивается из привычных установленных рамок и законов.
Почему он так поступает? Сидел бы себе там тихо в уголке, где он обычно и предпочитает находиться, и не лез на свет божий. Причина вспышек и неожиданных эмоциональных извержений таится, на мой взгляд, в неутолимой жажде прикосновения, невозможного для него и в то же время болезненно желанного. Он будто постоянно отталкивает руку, которую до безумия хочет пожать. Причина в том парадоксе, который заключен внутри его психотипа. Такие люди предпочитают быть слишком откровенным, например, виртуально, в сети, в чате, в комментариях, на расстоянии, но ни за что не идут на сближение или откровенность в реальной жизни.
Получается, спасения нет, так и будет он жить, как затухающий и разгорающийся вулкан, в вечном соперничестве страха и желания.
С одной стороны, он слишком чувствителен к окружающему миру, с другой, не в силах разобраться, что в нем опасно. Шизоидный тип личности плохо разбирается в людях, чаще потому, что невнимателен к ним. Слишком занятый своими внутренними переживаниями, он не видит других, не пытается разобраться в их эмоциях, не может отличить симпатии к себе от насмешки и пренебрежения. Иногда он может быть навязчивым, не чувствует, что нужно оставить человека, не видит его эмоций, потому что поглощен своими.
Некоторые психологи называют это недостатком интуиции. Возможно, это связано с тем, что шизоидный тип личности видит гораздо глубже внешних проявлений. И все условности, и фантики кажутся ему лишними для истинного понимания сути вещей.
Основные черты шизоидной личности
По сути, основными признаками шизоидного типа является: Расщепление.
Раздвоение. Как основная характеристика человека. «Стой там, иди сюда!» Очень ярко проявляется также в пословице «В тихом омуте черти водятся». Причем это не только в негативном смысле. Это может выражаться в неожиданных всплесках какой-то феноменальной творческой активности, необычности, неординарности, гениальности, смелости… Да чего угодно. «Какая-то подпольная модница!» – помните, как в старом фильме «Самая обаятельная и привлекательная» о героине воскликнула ее сотрудница, удивленная ее неожиданным преображением. Этот тихоня, шизоидный тип, оказывается, не так-то прост. По сути, в адаптированном варианте – это невероятно талантливая и даже гениальная личность.
Дистанцирование
– это излюбленный способ существования этого типа в мире людей, даже среди своих. Шизоидный тип предпочитает сохранять значительную дистанцию между собой и окружающими. Он выбирает одиночество, но необычное такое, в котором он должен знать, что рядом, в соседней комнате, в одном городе, в одной стране, на одной планете есть люди, которые его любят таким, какой он есть.
Поглощение – это основной страх, который испытывает человек шизоидного типа. Ему все время кажется, что если он окажется на слишком близком расстоянии от других людей, слишком раскроется, то его проглотят, сомнут, сделают больно, уничтожат его индивидуальность.
Как спастись шизоидному типу в современном мире?
Мне кажется, полностью избавиться от проявлений шизоидного типа невозможно. Но, понимая, причины и истоки своего поведения, человек относится спокойнее к перепадам своего состояния, сомнениям, неадекватным, на первый взгляд, поступкам. Он учится жить с тем, что дала ему природа. А природа, на самом деле, невероятно наградила его особенным, оригинальным, невероятно неожиданным внутренним содержанием и особенной чувствительностью. Которые он может в полной мере раскрыть в творчестве.В принципе, каждый из нас вправе выбрать, хочется ли ему быть интровертом, замкнувшимся на себе и живущим внутри своей скорлупы, шизоидом, который живет в раковине, но иногда выползает на свет и бурно проявляет свой вулканический темперамент. Или стать творцом своих и чужих миров, где все его страхи и все его особые возможности смогут сублимироваться и найти свое применение.
Можно ли это сделать самостоятельно, без помощи специалиста? А кто сказал, что это невозможно? Пушкин же нашел способ справиться со своим шизоидным темпераментом.
Для шизоидов особенно затруднительны проблемы, которые связаны с развитием межчеловеческих контактов: поступление в детский сад, знакомство со школьным коллективом, пубертат и встреча с противоположным полом, партнерские взаимоотношения и вообще всякие взаимосвязи. В связи с тем, что каждая близость провоцирует у них возникновение страха, они вынуждены в значительной степени сокращать близкие контакты или отказываться от них. Это приводит к тому, что они рассматривают любовь и любовные отношения как угрозу их независимости и утрату собственной значимости.
Встречающиеся в детстве трудности контактов в межчеловеческих отношениях, которые свидетельствуют о шизоидной проблематике и о которых становится известно со слов родителей или воспитателей, могут быть по субъективным причинам усилены или смягчены и вьывляются до того, как эти нарушения становятся очевидными. Сюда относятся случаи, когда у ребенка возникают трудности в контактах в детском саду или в школьном классе, когда он не находит себе товарищей, когда он держится особняком, предпочитает одиночество и испытывает неприязнь к другим; когда молодой человек в пубертатном периоде уклоняется от контактов с противоположным полом, когда он зарывается в книгу, уклоняясь и отгораживаясь от контактов, или предпринимает другие действия для того, чтобы остаться одному; когда он переносит тяжелый мировоззренческий криз в период пубертата с раздумьями о смысле жизни без попытки разделить свои переживания с другими. Все это является сигналами тревоги, которые заставляют родителей обращаться за советом к психиатру или психотерапевту.
Дополнительная проблематика беспокоит шизоидных личностей в период наступления партнерских отношений, возникающих под давлением пубертата. Это связано с тем, что любовь подразумевает взаимную душевную и телесную близость. В каждой любовной встрече нашей самости и нашей независимости в равной степени угрожает опасность излишне открыться партнеру, и это в той или иной степени требует защиты. В связи с этим в каждой встрече таится препятствие в виде внутренней, интимной проблемы, которая, будучи до сих пор подсознательной и скрытой, может, будучи осознана, причинять боль.
Как должен поступать человек, испытывающий томительное желание близости и слияния, любви и нежности, что должен он сделать, чтобы предложить другому разделить с ним нарастающее сексуальное возбуждение? В основе описанного нарушения контактов, недостатка тактичности в межчеловеческих отношениях лежит нарастающая до достижения данного возрастного периода неопытность в межличностных контактах, из которой проистекает особая тяжесть интеграции сексуальности. Им не хватает полутонов для самооценки и для того, чтобы представить себя партнеру привлекательным и пленительным, чтобы решиться на совращение и самоотдачу. Нежность, вербальное или сентиментальное выражение склонности чуждо шизоиду, ему недостает чуткости и сопереживания, способности отождествить себя с другим.
Попытка разрешить конфликт между усиливающимся стремлением к обладанию и страхом перед близостью в межличностных контактах принимает различные формы. Чаще всего это проявляется в освобождении от любовного чувства и отщеплении от него сексуального влечения в чистом виде, т.е. в стремлении к сексуальной связи без любовного антуража. Партнер для него является лишь "сексуальным объектом", лишь средством для достижения полового удовлетворения, во всем остальном он его не интересует.
Однако вследствие такой эмоциональной безучастности партнерские взаимоотношения легко заменяются. Это защищает шизоидов от глубокого проникновения в их жизнь посторонних, свидетельствуя как об их полной беспомощности и неопытности в общеизвестных эмоциональных связях и отношениях, так и о том, что они предполагают, что партнер представляет угрозу для их жизни.
Все сказанное является основанием для развития механизмов защиты от чрезмерной близости и интимности со стороны партнера - шизоид не знает, как отвечать на его домогательства, так как они скорее неприятны ему, чем доставляют удовольствие.
Один мужчина обратился в бюро по брачному посредничеству и выбрал там фотографию дамы, которая меньше других понравилась ему: она, с его точки зрения, представляет для него меньшую угрозу и вряд ли вызовет у него любовные чувства.
Одна дама намерена вступать с мужчиной только в половую связь, игнорируя связь духовную, так как знает, что, вероятнее всего, больше не увидит его.
Женатый мужчина имел в том городе, где он жил вместе с семьей, еще одну, "тайную", квартиру, предпочитая быть недостижимым и сокрытым от семьи до тех пор, пока не испытывал склонность к возвращению домой. Он нуждался в том, чтобы защититься от эмоциональных претензий жены и других членов семьи (с другой стороны, эта личностная потребность в связи с семьей усиливалась, когда появлялась угроза его потребности в семейном убежище и приюте).
Из этих примеров видно, какой большой страх испытывают шизоидные личности перед связью, обязанностями, зависимостью и ограничением их личности. Этот страх оставляет их очень редко и объясняет их непредсказуемость и странные реакции.
Единственный, к кому шизоид прислушивается и кому доверяет, - это он сам. Отсюда его чрезвычайная чувствительность к действительной или воображаемой угрозе его суверенитету и интегративности, к враждебному нарушению сохраняемой им дистанции. Он нуждается лишь в собственной поддержке, которая не оставляет его. Естественно, любые отношения, связанные с атмосферой доверия и интимности, не свойственны ему и не возникают в его связях с партнерами. Свою любовь он ощущает как принудительную связь, которую он должен прекратить, тогда как его партнер в такой связи ищет близости и теплоты. Его робость и нерешительность здесь может исходить из потребности избежать клятвы в верности и регистрации брака.
Один молодой человек под давлением своей подруги, которая хотела этого в течение нескольких лет, наконец обручился с ней. Он пришел к ней с кольцом, и они вместе отпраздновали обручение. Как только он вышел из дома, он опустил в ее почтовый ящик письмо, в котором отменил только что совершенное обручение.
Подобное поведение не так уж редко встречается у шизоидов. Часто они предпочитают знакомство на расстоянии и высказывают свое предпочтение в письмах, но непосредственная персональная близость отталкивает их, и они отказываются от прежних намерений.
В связи с упомянутым выше отделением сексуальности от чувства любви инстинктивные потребности шизоидов также носят изолированный характер; партнер рассматривается лишь как сексуальный объект, и любовная жизнь исчерпывается лишь функциональным процессом. Они не знают никаких любовных нежностей в виде пролога, им не свойственна эротика, для удовлетворения своих потребностей они идут напролом. Нежность легко преобразуется в причинение боли партнеру, жестокое нападение или даже нанесение телесных повреждений. За этим стоит подсознательное желание вызвать у партнера чувствительную реакцию из-за стремления после достижения полового удовлетворения как можно скорее отделаться от партнера. "После этого" - имеется в виду половой акт - "я предпочитаю вышвырнуть ее" - вот характерное для мужчины-шизоида выражение, которое отражает его страх перед любовными требованиями партнерши.
Большие трудности проявляются тогда, когда у шизоида возникает резкая амбивалентность между любовью и ненавистью, когда его глубокие сомнения в своей способности любить переносятся на партнера. В таких случаях он предпринимает новые попытки, требуя от партнера других способов любви, чтобы устранить свои сомнения. Эти попытки могут дойти в буквальном смысле до садизма. Его поведение может носить исключительно деструктивный характер; любовные привычки и склонности партнера отклоняются, пренебрегаются, анализируются, подвергаются сомнению или дьявольским образом извращаются. Они воспринимают спонтанную склонность партнера как проявление нечистой совести и расценивают ее как проявление чувства вины или "подкуп" ("чего ты хочешь этим достигнуть?", "ты, пожалуй, хочешь как-то загладить свою вину").
При хороших абстрактно-теоретических психологических комбинаторных данных шизоиду представляются бесконечные возможности для такого рода тенденциозных истолкований. В романе Кристины Рошефор "Отдых воина" с особой убедительностью изображается такая связь, при которой любящая шизоидного партнера женщина со временем доходит до границы своей терпимости.
Нередко шизоидные личности своим цинизмом разрушают все нежные порывы партнера, не отказываясь, однако, от связи с ним. С их точки зрения, влюбленность в них партнера объясняется лишь в последнюю очередь их душевными качествами, а в первую - их поведением и внешностью. Это отражается в склонности к иронии и насмешкам: "не строй такие собачьи преданные глаза", "если б ты знал, как ты смешно выглядишь" или "оставь эти дурацкие любовные нежности и давай, наконец, перейдем к существу дела".
Естественно, что если у партнера систематически разрушаются стереотипы любовного поведения, то сохранение такой связи может свидетельствовать о необычных любовных склонностях, исходящих либо из садомазохистского генотипа, либо из чувства вины, страха утраты или других мотивов. В противном случае либо эта связь покупается, либо наслаждение достигается лишь через страдание. Обычно такого рода связь должна в конце концов прекратиться и привести к ненависти, поскольку после любовного триумфа шизоид "обретает свое истинное лицо". Однако эта ненависть не реализуется, так как к другим шизоид относится точно так же.
Автобиографические романы Стриндберга содержат много примеров подобных шизоидных трагедий, приводя выразительные описания жизненной основы такого развития личности (например, "Сын Магды"). Дксель Борг в главном действующем лице своего романа "В открытом море" блестяще изобразил шизоидную личность, в которой отчетливо видны автобиографические черты.
Эмоциональная холодность при дальнейшем развитии может достичь экстремальных и болезненных размеров, приводя к изнасилованию и наслаждению от убийства; это происходит, прежде всего, если на партнера подсознательно проецируются непереработанные чувства ненависти и мести (происходит, как это называется в психоанализе, "перенос" на партнера отношений к объектам зависимости, с которыми он был связан в детстве). Такая не интегрированная в личностную структуру отщепленная сторона инстинкта всегда очень опасна и проявляется при нарастающей неспособности понимать партнера и сочувствовать ему, что приводит к преступлениям, связанным с нарушениями влечений.
В связи с трудностями, которые проистекают из чувственной связи с партнером и вообще из поиска партнера, шизоиды часто остаются одинокими и в конце концов находят партнера в себе самом, получая при этом самоудовлетворение. В некоторых случаях они избирают для себя эрзац-объект, как это бывает в случаях фетишизма.
Естественно, что в каждом таком эрзац-объекте отражается неразвитая сексуальность, несмотря на то что эти формы нарушений способности к любви носят в себе элементы любовного желания и являются выражением ищущего любовного томления.
Нередко у шизоидов сексуальное развитие остается инфантильным при высокодифференцированной личностной структуре. Иногда случаи выбора в качестве сексуального партнера детей или подростков свидетельствуют о том, что тяжелое нарушение способности к контактам в таких случаях сопровождается меньшей вероятностью развития страха. Порой подавленная способность к любви и самоотдаче прорывается в экстремальных формах ревности и даже в бреде ревности. Шизоид чувствует, как мало любви он отдает партнеру, как мала его способность к любви, и подозревает, что партнер вряд ли сможет остаться с ним. В связи с этим он подозревает наличие соперника (иногда с достаточным основанием), который и сильнее любит, и больше него способен к любви. Лишенный теплоты и сочувствия, он расценивает естественное поведение партнера как проявление хитрости или насмешки над ним, которые отражают его демонизм и коварную преднамеренность. Эти истолкования могут дойти до бреда, до состояния, когда партнерские отношения становятся непереносимыми и в конце концов разрушаются с чувством наслаждения от разрыва и одновременно страдания, которого никто не может разделить и оценить. Мотивировка действий здесь выглядит так: если мне представляется невозможным любить и удержать любимого, то я предпочитаю разрушить эту связь, чтобы, по крайней мере, не потерпеть ущерба и не дать другому воспользоваться любовью моего партнера. Манеру поведения шизоида можно истолковать таким образом, что для него не исключена возможность любить и быть любимым, но он не может дать оценку любви и любовным отношениям. Уход партнера для него менее болезнен, чем попытка проявлять о нем заботу и отдавать ему свое внимание, и поэтому он предпочитает уход. Такая "профилактика разочарования" отнюдь не редка: она содержит в себе, в большинстве случаев, подсознательный аспект проверки партнера: если он, несмотря на мое поведение, еще любит меня, значит, он действительно любит меня. Прежде всего, это свидетельствует о том, как тяжело этому человеку понять, любят его или нет, испытывают ли к нему влечение. В экстремальных случаях подозрительность и ревность могут привести к убийству: если партнер меня не любит, он не должен любить и никого другого.
Осознанно страх самоотдачи переживается ши-зоидами как страх связи. Любовное влечение относится к самоотдаче и к самоотвержению; накапливаясь путем подавления и преодоления страха, такое самоотвержение представляется шизоиду как полная самоотдача, как попытка поглощения его партнером.
В связи с этим происходит так называемая "демонизация" партнера, что вызывает перенос преодоленного страха и делает объяснимым непонятное поведение шизоида, и прежде всего - внезапно возникающую у него ненависть, которая исходит из чувства угрозы от могущественного "Ты" (партнера) без понимания того, что этим могуществом его награждает собственная проекция шизоида.
Особенно тяжело шизоиду решиться на длительную эмоциональную связь. Он склонен большей частью к кратковременным, бурным, но изменчивым связям. Брак для него представляется, прежде всего, несовершенным человеческим устройством, которое само собой распадается, а потому не может принести радости и удовлетворения. Шизоиды склонны к расчетам и планированию человеческих потребностей и приспосабливаются к такого рода потребностям. Изменчивость их мнений в отношении длительных связей носит постоянный характер: требуя для себя свободы, они лишь теоретически допускают ее для партнеров как нечто само собой разумеющееся, в реальности же далеко не всегда позволяют это. Часто шизоид теоретически является сторонником брака и брачных отношений, на самом же деле он согласен лишь на те традиции и обычаи, которые позволяют ему сохранять свой стиль жизни, и любит лишь свои убеждения. Поэтому он часто расценивает честность и гражданское мужество как нечто отличающееся одно от другого. Нередко легализация даже длительной связи пугает их; для них обычны напоминающие супружество связи без их регистрации. При ранней утрате матери или разочаровании в матери они вступают в связь с пожилыми женщинами, полагаясь на их материнский инстинкт, тем самым наверстывая то, чего им не хватало в детстве. Такие женщины могут дать тепло и чувство защищенности без больших собственных претензий; это доверчивые женщины, которые понимают ситуацию непосредственно, не требуют от партнера того, чего он не может им дать, и не ожидают от этой связи ничего иного, нежели то, чем она обычно заканчивается. Лишь при глубоком нарушении соответствующих ранних фаз развития может возникнуть ненависть и желание отомстить по отношению к таким женщинам.
В связи с тем, что шизоиды расценивают женственность и женщин как угрозу своей жизни и относятся к ним с недоверием, у них нередко возникает влечение к собственному полу или они выбирают таких партнерш, которые благодаря своим квазимужским чертам выглядят не так, как другие, более женственные и привлекательные. Такие связи часто выглядят как дружески-братские и содержат больше общих интересов, чем связи, связанные с эротической привлекательностью противоположного пола.
Во всех случаях длительные связи тяжелы для ши-зоидов; раздельные спальни являются как бы само собой разумеющейся потребностью; партнеры должны понимать это и соблюдать требуемую дистанцию как для своей защиты, так и для сохранения отношений.
Из всего сказанного следует, что, исходя из тех оснований, которые теперь стали для нас более понятными, шизоиды испытывают большие трудности в развитии и проявлении своих любовных склонностей. Они необычайно чувствительны ко всему, что угрожает их свободе и независимости или ограничивает их; они скупы на сентиментальные высказывания и благодарны партнеру, если он скромно и ненавязчиво дает им приют и защищенность. Если партнер это поймет, то не будет показывать свою самую глубокую привязанность, а предоставит шизоиду без лишнего проявления чувств все, что может ему дать.
Некоторые люди ведут себя как «объектные наркоманы», которые особо нуждаются не в любви, а, скорее, в доказательстве связей с объективным миром. Такие индивиды цепляются ко всем и всему. Они «липнут» к своим объектам из страха их утратить, всегда недовольны и крайне утомляют окружающих.
Нетрудно видеть, что эти особы либо потенциальные шизофреники, противостоящие угрозе утраты объектов, либо больные шизофренией с симптоматикой, представляющей попытку реституции. Некоторые пациенты цепляются с упорством, доходящим до навязчивости и мономании, не к объектам, а к заместителям объектов: любого рода идеям, «изобретениям», ко всему, что репрезентирует для них связь с объективным миром. Репрезентации, утрачивая конкретную и реальную природу, часто абстрактны.
Шизофреники нередко полны идеями о спасении человечества, т. е. потребность в собственном спасении от утраты объектов может осознаваться в форме проекций. Многие шизофреники способны к очень быстрым и интенсивным реакциям переноса как нежности и чувственности, так и враждебности. Быстротечность и ненадежность подобных реакций показывает, что пациенты пытаются найти контакт с объективным миром, но могут выйти из нарциссического состояния только на короткий период. Неистовость их усилий обусловлена страхом новой утраты объектов.
Сексуальные проявления шизофреников многочисленны и разноплановы со смешением всех уровней либидного развития. Такая сексуальность тоже, по-видимому, представляет попытку реституции. Специфичность сексуальных проявлений детерминируется дополнительными фиксациями в период между основной нарциссической фиксацией в раннем возрасте и установлением первичности гениталий. Возможны аутоэротические действия всех видов: нарушения питания (от отказа принимать пищу до булимии); примитивные проявления анального эротизма типа недержания экскрементов, пачканья, копрофилии; примитивные формы отношения с объектами, нацеленность на инкорпорацию; магическая переоценка функций экскреции.
Открытые проявления эдипова комплекса настолько выражены, что сразу привлекают внимание психоаналитиков. Тем не менее генитальные побуждения постоянно конкурируют с прегенитальными побуждениями. У тех, кто предрасположен к шизофрении, первичность гениталий, по-видимому, никогда прочно не устанавливается. Таким образом, особенности прошлого развития пациентов могут оживляться в качестве симптомов нарциссической регрессии или реституции.
Шизофренические особенности речи
Фрейд показал, что удивительный способ использования шизофрениками слов тоже необходимо понимать как феномен реституции. Он писал: «Пациент часто уделяет особое внимание способу самовыражения, который становится манерно-изысканным и тщательно разработанным.
Конструкция предложений претерпевает особую дезорганизацию, делающую их настолько непонятными, что высказывания пациента кажутся бессмысленными. Часто в содержании высказываний выступает некое отношение к органам тела или иннервации. При шизофрении слова подвержены тому же процессу, который происходит в создании сновидческих образов из мыслей сновидения. Этот процесс мы назвали первичным».
Фрейд объясняет необычное вербальное поведение шизофреников, выдвигая гипотезу, что они пытаются вновь обрести объективный мир и действительно что-то восстанавливают, но отнюдь не все желанное. Вместо утраченных объектных репрезентаций они успешно возвращают только их «тени», т. е. словесные репрезентации. Утрата объектов вынуждает замещать объектные репрезентации словесными репрезентациями и обходиться с ними тем же образом, как невротики обходятся с объектными репрезентациями.Впоследствии гипотеза Фрейда была подтверждена и разработана несколькими авторами.
Шизофреники обходятся с утрированными функциями суперэго, наблюдением и критикой точно так же, как они обходятся со словами. Эти функции тоже являются тенями объективного мира, который утрачен.
Не все особенности шизофренической речи таковы по происхождению. В силу причудливости, стереотипии, архаических паттернов мышления и вообще субъективизма пациенты используют слова в неизвестных слушателям значениях, чем усложняют высказывания.
Кататонические симптомы как феномен реституции
Стремление к восстановлению утраченного объективного мира составляет суть многих симптомов кататонии. В самой первой работе о шизофрении Юнг признал стереотипии и манерность в качестве болезненных попыток восстановить или удержать ускользающие объектные отношения. Взгляды Юнга получили разнообразное подтверждение и разработку.
Жесты и мимика очень важный архаичный способ коммуникации с объектами. Их патология (натогномика) психоаналитически еще недостаточно изучена. Тяжелые нарушения у кататоников проявляются не только в противоречивости эмоционального отношения к объектам, но и в неспособности к здоровым эмоциям вообще: стереотипии и манерность представляют собой замещения эмоций, намеки на эмоции и не служат коммуникации.
Эти «эмоциональные остатки» утрачивают связь с целостной личностью и друг с другом, что отражено в термине «шизофрения». Однако многие стереотипии, манерные акты не столько симптомы утраты объектных отношений, сколько активные попытки их восстановить.
Как слова замешают объекты или любовь, так странные магические экспрессии, непонятные наблюдателю, замещают нормальное эмоциональное отношение к объектам. Пресловутая «бессмысленная улыбка» шизофреников — типичная безуспешная попытка восстановить контакт с объективным миром. В некоторых мимических выражениях и причудливых действиях все еще узнаются первоначальные чувственные (чаще враждебные) побуждения, которые не удалось отреагировать полностью.
Уже упоминалось о магическом значении детской игры в «гримасничанье». Порой мимические выражения кататоников кажутся карикатурой на эту игру. Фромм-Райхманн усматривает в стереотипии компромисс между тенденцией выразить некие объектные побуждения (нежные или враждебные) и тенденцией подавить их из страха встретить отпор. Дезинтеграция личности превращает полноценное выражение эмоций в стереотипные аллюзии.
Эхолалия, эхопраксия и автоматическое послушание тоже могут считаться примитивными попытками восстановления контакта с внешним миром. Младенец научается использовать мимические выражения для вхождения в контакт, имитируя мимику окружающих с помощью механизма первичной идентификации. Пациенты-кататоники пытаются восстановить утраченный мир путем регрессии к этому примитивному механизму.
Своими жестами они намереваются имитировать жесты других, но, поскольку имитация не удается, их жесты кажутся пустыми и бессмысленными. Еще одно обстоятельство способствует тому факту, что имитация жестов превращается в своеобразную карикатуру: отвергнутые враждебные побуждения по-прежнему (или снова) действенны и отражаются в манере имитации. Кроме того, манерность не только имитация виденного в прошлом, но и предвосхищение магическими жестами желанного поведения других в будущем.
Кататоническая ригидность отражает конфликт между побуждением к действию и защитой от побуждения. Ференци отметил, что реально кататония представляет собой катаклонию, высокочастотное чередование активности и торможения побуждений. В мышечных спазмах истериков и дистонических феноменах нормальных тоже отражается борьба побуждений к движению и тормозящих побуждений. Но в данных примерах оба типа побуждений выражают бессознательное отношение к объектам. При кататонии они нарциссичны и отражают борьбу за новое обретение объектов. Дистонический гипертонус относится к кататонической мышечной ригидности, как интроверсия невротиков относится к нарциссической ориентации шизофреников.
Другие кататонические установки направлены не столько на обретение вновь объектов, сколько на отрицание неприятных чувств и заболевания. Многие мимические выражения, словно намереваются сказать: «Посмотрите, я не сумасшедший!» При углублении регрессии экспрессии становятся все менее специфичными и, наконец, начинают казаться импульсивными действиями ("raptus actions"), всего лишь неупорядоченными двигательными разрядками, облегчающими сильнейшее напряжение (обычно проявляющееся в каталептической ригидности).
Стремление любой ценой избавиться от внутреннего напряжения может даже противоречить инстинкту самосохранения. Неоднократно сообщалось о том, что шизофреники подвергают себя кастрации. Эти случаи психологически родственны аутокастрациям религиозных фанатиков, пытающихся радикальным отрицанием своей сексуальности возобновить «мирный союз с Богом».
Чрезмерная покорность основывается, однако, не столько на женственности, сколько на «океанической» природе раннего младенчества. Тот факт, что действия подобного рода выполняются в состоянии глубокой регрессии, позволяет думать об архаичном биологическом рефлексе, в котором инстинктивное удовлетворение и защита от инстинктов еще слиты. Такие архаические цели легче возобновляются в состоянии регрессии при условии сексуализации суперэго.
Пожалуйста, скопируйте приведенный ниже код и вставьте его на свою страницу - как HTML.